Прага | 31.12.06


«Пушечный крест», салют и Новый год «У Лебедки»! (часть 2)

Маршрут: С Кампы по Малой стране, Петержину, Новому и Старому местам, Йозефову. Фух...

10 минут отдыха и вперед. В парке Кампы всегда так тихо и хорошо, что даже не верится, что в сотне метров отсюда, на Карловом мосту денно и нощно кишит людской поток. За Лихтенштейнским дворцом переходим Чертовку. Кстати, о Чертовке, вот еще пара архивных фотографий от 2003 года. Вид на речушку из-под свода Карлова моста.

И она же с другой стороны, образовавшая любопытный район «Пражская венеция».

Ну так вот, переходим Чертовку и видим кафе-музей. Уже немного проголодались, Ольгес в жутком разочаровнии — там нет чесночного супчика! Ну что ж, пилим дальше. Поднимаемся еще выше и через Ностицова выбираемся к улице Уезд. По пути проскакиваем какой-то отель с доской почета, откуда на нас взирает Депардье и еще с десяток знаменитостей схожего калибра. Спускаемся в подвал «Под Петржином», классное место, но народ так тесно пригнан бок о бок, что втиснуться решительно некуда. Обратно наверх, скоро мы должны будем выйти к ресторану «У Швейка», тоже вполне себе приятное местечко. Однако и оно забито под завязку! И судя по русскоязычной очереди, дежурящей снаружи, делать там явно нечего в это время. Все, решаем мы, теперь точно отдыхаем, плюхаемся на скамейку, что через улицу, и расслабляемся, разглядывая скользящие трамваи и уездовские фасады.

Мимо прогуливаются две бабички с карликовым пинчером в смешном свитерке. Это непонятное создание в ритме метронома издает довольно истошные и противные звукогафки. Хозяйка останавливается перед своим питомцем и пристально на него смотрит пару секунд, собачка понимающе затыкается. Чуть далее — памятник жертвам коммунизма, в виде истлевающих фигур (чем далее, тем более изуродованных) на бетонных ступенях. Несчастный фотограф замер у штатива и плюется, глядя на хохочущих теток, когда же эти дуры слезут с чугунных пострадальцев и дадут сделать ему нормальный снимок? Но тетки все-равно хохочут.
Пересекаем площадь Кинских и уже очень голодные бредем по улице Стефаникова в поисках точки насыщения. Два первых попавшихся заведения отвержены. Я замечаю урквелловское крылечко. «У пушечного креста», безусловно, теперь входит в число заведений, отмеченных нами особо. Надеюсь, оно будет еще не скоро протурисчено, ибо не много есть желающих идти с Петржина на Смихов пешком, вернее желающих может и вполне есть, но их маршруты, к счастью, иные и более популярные. Мы сидим за столом в компании чехов, двух лысых дядек и тетушки лет 55. Они мерно убивают праздрой, кружку за кружкой, а мы, жутко изголодавшиеся, рыщем в меню. Сбоку от меня в изумрудном полумраке миницех и винный шкаф.

В уголке — сертификат «За чистоту пивных трубок», все по правильному. И тут начинается. Сначала Ольге приносят ее салатик... которым одним можно уесться до отвала, но ведь еще есть и основное блюдо... А следом  приносят и мое мясное ассорти... и салатик тоже... Это такое восхитительное и по форме и по вкусу блюдо, что передать словами очень сложно. В прямоугольной чугуняке, в растопленном сале, хитро жареная картошка, салатик, помидорки, капустка, само-собой, а сверху это все венчается кованым фигурным шампуром с нанизанными кусками мяса и колбасок, чередованные запечеными кружками томата, лука и паприки.

Я ловлю взгляд дядьки, что напротив, и по его слегка удивленным глазам читаю мысли: «Хренасе, ребята, ну вы и жрать». Выглядят тарелочки и впрямь вызывающе. «Дядь, вот честно, от Чехова моста сюда пешком притопали, и больше б съели», отвечаю я ему взглядом. И, блин, взяли и съели. Все.
Наши соседи по столу берут еще по пиву. А мы пребываем в полном кайфе. На прощание перекидываемся парой новогодних фраз и поднимаемся на улицу. Заметно темнеет. По закону монахов Шаолинь (кои я вычитал в журнале «Техника молодежи» лет пятнадцать назад), необходимо после еды сделать сто шагов в гору. А вот и Сады Кинских через дорогу — здоровенный и красивейший парк на высоком Петржинском холме с многоуровневыми подсвеченными тропками и дорожками.

Наконец-то достигаем одной из обзорных площадок и разглядываем мерцающую огнями Прагу.

Зубья Голодной стены убегают почти до самого Уезда. Днем бы это выглядело так (фото 2003 г.):

Жаль, что небольшая сторожевая башня — всего лишь коробка, т.е. на нее никак не забраться. Здесь гуляет молодая семья с каляской. Малыш уже устал и хнычет. Маминко спрашивает его:
— Ну что, поедем домой?
— Йо-о-о-о! — Протяжно и требовательно пищит хлапичек. И родители везут бедную чаду вниз.

Сквозь тьму Петржинского парка сияет янтарем Пражский Град.

Идем по округлой дорожке и попадаем к Небожижку, диковинному отелю-ресторану, уединенному в середине холма. У его лестниц в маленьком фонтане плещутся красные и золотые рыбки, видимо им совсем не холодно. На небе почти полная луна. Трамвайчик канатной дороги забирает людей с остановки и увозит в ночную мглу. Идем узкой мощеной дорожкой вниз, на улицу Гелихова.

Добредаем до Вацлавака и озадачиваемся поиском шампанского и пополнением телефонного счета, времени почти десять или пол-десятого, не помню. Народу-у-у-у... (В поезде, на обратном пути, читая Dnes, я узнаю, что там было не менее 20 000 человек!). Не соврали. Водафоновский офис закрыт, понятное дело. Покупаем в киоске 500-кронную карту. И вот ведь хрень, никак не удается пополнить счет, трижды забиваем все как надо — и нету. Одновременно на автомате следуем по Штепанской. Какой-то умелец так хитро запарковался, что автобусу ничего не осталось как собрать за собой приличную пробку. Полицейские стоят рядом и трут подбородки, размышляя, перенести ли машинку на руках, или хозяин сам выйдет. Водители проявляют удивительную организованность — вдруг все как по сигналу дают задний ход и процессия растекается другими маршрутами. Я почти теряю всякую надежду на то, что этот чертов робот таки поймет меня и пополнит счет, как вслушиваюсь в его борматанье и перевожу то, что удается перевести. Оказывается, после набора кода карты и знака диеза, надо нажать 1, 2 или 3. А потом еще раз выбрать из пунктов 1, 2 или 3. По смыслу: выбрать, отказаться или сменить язык. В итоге получается, что надо нажать после всего этого еще два раза по единице, и тогда — вуаля! Что-то про это продавец ничего не сказал. И явно не просто так отказался пополнять счет на нашем телефоне собственноручно. К тому времени мы совершенно одни стоим на улице Резницка. Темно, тихо, как бы и не Новый год. Делаем небольшой крюк по продуктовым магазинам и уверяемся в том, что шампанское и дешевле и гораздо удобнее купить в полюбившейся нам кофейне и кондитерской «Франц Вагнер», что на Бетлемской площади. Выбор очень удобен: маленькие 200-граммовые бутылочки, 400-граммовки, а также традиционные. Все — Богемское: розовое, брют, белое полусладкое. Берем  2 последних в мелкой удобной таре. Употребляем на дорожку горячий шоколад и грог с шоколадным «закусэкэм» и в приятных спиртошоколадных парах движемся до Йозефова — а почему бы еще не пройтись по этому району в предновогодние часы. Синагога, одинокие улочки при свете луны, старый еврей-ортодокс во всем черном, разумеется, включая шляпу, только что вышел из подъезда. Табличка кафе «Кафка» как нельзя более кстати в этой сцене с неизвестным силуэтом по центру..

Позже вышли и к самому его памятнику — здоровенный мужичила без бошки и кистей рук, с глубоким поперечным дуплом в груди, а на плечах сидит сам Франц. Как из его романа с каким-то безумным сюжетом о беготне за незнакомцем по Праге, а затем путешествии на его плечах... А курил ли Кафка? Под всякими такими размышлениями вышли опять на Староместскую.

Мда... такой засранной площади Праги я даже во сне видеть не мог, а ведь еще только одиннадцать вечера! На мостовой валяются разбитые бутылки, бумажное, пластиковое и прочее гуано всюду. Мусорницы завалены так, что на них уже не возможно положить ничего сверху. Народ веселится, лупит из горла все, от сливовицы до непонятных ликеров, и хреначит петарды во все стороны. Думаем, что лучшее решение — быстрее свалить отсюда, потому как весьма опасно получить ракетницей в репу, да и удовольствие стоять по щиколотку в мусоре весьма сомнительное. Чем дальше, тем чище, но минометный огонь не прекращается. В паре метров слева так шарахнуло, что заложило уши, вот бы этому стрелку засунуть этот запал в виде лечебной свечки. Проходим Карлов мост, здесь пока еще не так смертельно, но гораздо приятнее: открытое пространство, видны все огни, люди не такие сумашедшие. Если не считать вьетнамцев. Вообще я не имею ничего против вьетнамцев. Но эти конченные отморозки с ящиками петард... Как бешеные обезьяны, они возникают из толпы в количестве 4-5 особей, волоча за собой ящик с зарядами, втаскивают его на середину моста, зажигают и исчезают из виду. Из той же газеты я прочитал, что одного таки убило при неудачной попытке зажигания. Позже наша соседка по купе рассказывала, как пьяные вусмерть вьетнамцы на Вацлаваке палили ракетницами куда не попадя. Охотно верю.

Пролетаем мост насквозь, по Мостецкой, а затем по Влашской, думая, что эта улица выведет нас к холмам, где наблюдать салют будет гораздо интереснее. Пройдя мимо Лобковицкого дворца замечаем, что улица превращается в совершенно пустынный, черный и мрачный коридор, да еще нифига не кончающийся... Единственно полезного здесь — Лобковицкий пивовар! Как-нибудь потом нужно будет обязательно заглянуть и опробовать. Сейчас же времени в остатке — лишь полчаса. Мы возвращаемся на мост, что оказывается очень хорошей идеей. Удачно помещаемся ближе к малостранской его части, в трети от центра. Ликование нарастает. Шумной веселой толпой врываются итальянцы и тут же роняют бутыль шампанского, которое вдребезги разлетается. Образуется свободная зона и тут же вновь заполняется целующимся, радостным и хмельным людом.

Бьют куранты, с пантона у моста раскрываются огненные жерла, небо оживает невообразимым действом.

Каменные силуэты моста то здесь то там выхватываются огнем. Думаю, как хорошо, что не взял штатив, здесь с ним точно нечего делать. Но секундная и полсекундная выдержки с рук — это из области человеков-памятников, поэтому пришлось поставить камеру на голову и таки ухватить несколько кадров.
Например вот такое обыкновенное новогоднее счастье.

Или вот такой огненный цветок, распустившийся примерно в том месте где мы сегодня начали свое путешествие.

Или огненные брызги шампанского.

Последние залпы салюта неописуемы. Кажется, будто в космос взлетают звезды, затем каждая расщепляется на сотни других, и громадное необъятное небо с тысячами искр резко падает на тебя, прижимая всем видимым небосклоном. Потрясающие эмоции.

После этого прочие фейерверки воспринимаются как детские хлопушки, и процессия начинает движение в сторону Старого места. Медленно втекает на Карлову, а мы живенько сворачиваем вправо, к Сметаново набрежи, чтобы избежать этого хаотичного и бесповоротного движения, которое может вынести куда угодно. Со стороны Сметаново движение основательно подвстало, женщина-полицейский в машине, подперев рукой голову, с предчувствием тяжелой ночи, грустно разглядывает толпу. У других водителей лица тоже не очень счастливые.
До Водичковой и Школьской, куда собственно и направляемся, не так чтобы близко, но в Праге нет серьезного понятия «далеко». И минут через 10-15, ровно в час ночи, мы, как и договаривались вчера, уже опять «У лебедки». Чуть-чуть переживаем — будут ли места. Заходим — и точно, везде сидит народ. А место у стола с качелями — пустует! Анетта встречает нас улыбкой из-за барной стойки. Все-таки есть люди, которые с первых секунд уже только своим внешним видом, поведением и голосом очень располагают к себе. Снизу поднимается веселый Лукаш — молодой парень лет 25. Мы еще совершенно не догадываемся, что это и есть автор чесночного супчка, равных которому мы пока не нашли ни в одном заведении! Анетта что-то шепчет ему на ухо, отчего его лицо расплывается в такой довольной улыбке, которой позавидовал бы и чеширский кот. Она идет к нам и сообщает, что раз уж мы воспели такие хвалебные песни сему простому творению, то он с радостью приготовит его даже сейчас, в час ночи! А известно, что такие блюда как супы по вечерам, и тем более, ночам обычно отсутствуют в меню. Плюс опять-таки немалые основные блюда... Восхитительно. Весь вечер проходит в сплошном хохоте. Напротив нас за стойкой классического вида ковбой, нет... даже не ковбой, а скорее тип, очень напоминающий пяьного в драбадан Брюса Уиллиса, с очень осоловевшим лицом и мутными замершими глазами. Он сидит на табуретке с сигаретой в зубах, под таким углом, что, кажется, тронь его пальцем — и он рухнет на пол, причем абсолютно не меняя позы. И скорее всего руки и ноги так и останутся присогнутыми. На столе стоит кружка пива и полный водки фужер. В таком неподвижном молчании он пребывает все время пока мы поглащаем наши явства. И только я достаю фотик, чтобы снять этого красавца, как он вздрагивает, медленно сползает на ноги и походкой американского героя, замочившего тысячу врагов голыми руками, идет по направлению к дверям, прикрытым шторой. Там как-то замирает и стоит минут пять спиной ко всем нам. От этого непонятно — не перепутал ли он выход с клозетом? Вроде бы нет... Стоит. О чем-то размышляет наверное. Тут Анетта хохоча вспоминает, что закрыла дверь на ключ, т.к. всех задолбали две подружки с улицы, дважды залетавшие, видимо, в туалет и заодно прочистить желудок. Анетта наконец-то вызволила наружу нашего ковбоя, и он, как был в джинсах и рубашке, так и ушел в неизвестном направлении. В это время снизу поднялся приятель Лукаша, похожий на администратора. Парни с соседского стола покинули заведение, а взамен них с улицы принесло трех подружек Анетты. И поехало. Ребята успевают съесть бутылку водки и несколько кружек пива, отчего вечер становится еще более веселым. Примерно в полчетвертого утра мы прощаемся с Анеттой и покидаем «У лебедки». Идет мелкий дождь. Трамвая конечно не так просто дождаться. А остановки не такие большие, в результате доходим едва ли не до «Витонь». И в четыре утра валимся без ног на кровать.

Продолжение следует

www.prodesign.ru   |  раздел Travel  |  Возвращение в Прагу (2003, 2006—2007)

© Автор материалов: Сергей Пронин. Перепубликация возможна только с письменного разрешения автора.